Никанорыч... Какой угодно нынче наливки? Терновки
или сливянки?
- И той, и другой, если позволите.
- Так еще лучше.
Щеки толстухи еще ярче лоснились. Она за обедом,
при старшей сестре, ничего не пила, кроме квасу, даже
и к хересу не прикасалась, да и не очень его уважала.
После обеда и после ужина она вознаграждала себя
наливками.
И на Саню каждое после обеда в комнате тети
Марфы нападало особое состояние, вместе с запахом
от стен какими-то травами, от лакомств, кофе с густыми
пенками и наливок. Ей сейчас же захочется болтать,
смеяться, петь, целоваться.
Вот она опять за столом. Тетя рассаживается на
диване, облокотившись о подушку. Над ней закоптелая
картина - Юдифь с головой Олоферна. Но эта
страшная голова казалась ей забавной... И у Юдифи
такой смешной нос. В окнах - клетки. У тети целых
шесть канареек. Они, как только заслышат разговор,
чуть кто стукнет тарелкой или рюмкой, принимаются
петь одна другой задорнее. Но никому они не мешают.
У Сани, под этот птичий концерт, еще скорее зашумит
в голове от сливянки.
Другая горничная - Прасковья - приставлена
к своей "барышне" сызмальства, как Авдотья была
приставлена к Павле Захаровне. Она похожа на тетю
Марфу, - почти такая же жирная и так же любит
стр.357
выпить, только втихомолку. Саня про это знает от
няньки Федосеевны, строгой на еду и питье, большой
постницы. Но у Сани снисходительный взгляд на это.
Какая важность, что выпьет пожилая женщина от
деревенской скуки.
На столе уже стоят две бутылки с наливкой и несколько
тарелок и вазочек с домашними превкусными сластями:
смоква, орехи в меду, малиновые лепешки и густое
варенье из розовых лепестков, где есть апельсинная мелко
нарезанная корка и ваниль... Саня - особенная охотница до
этих сластей... Сейчас принесет Прасковья и кофе.
Первач сидит около нее на стуле очень близко
и смотрит ей в глаза так, точно хочет выведать все ее
мысли о нем. Она было хотела дать ему понять, что он
не имел права протягивать к ней под столом носок,
ища ее ноги; но ведь это ей доставило удовольствие...
Зачем же она будет лицемерить? И теперь она уже
чувствует, что его носок опять близится... а глаза
ласкают ее... Рука, все под столом, ищет ее руки. Она
не отдернула - и он пожал.
В эту минуту тетя налила им обоим по рюмке и себе
также.
- Сливянка? - спросил Первач и чокнулся с нею
и с Саней.
Его рука держала ее за кончики ее пальцев - и по
всему ее телу прошлось ощущение чего-то жгучего
и приятного, прежде чем она глотнула из рюмки.
Тетка ничего не замечала, да если б и заметила, не
стала бы мешать. Она ответила на чоканье Первача и,
прищурившись, смаковала наливку маленькими глотками.
- Хороша на ваш вкус, Николай Никанорыч?
- Превосходна, Марфа Захаровна.
- Саня! Хороша?..
- Очень, тетя, очень.
- Пей, голубка, пей.
- Лучше всякого крамбамбули, - подхвалил землемер.
- Крамбамбули? - вскричала Саня и подскочила
на стуле. Но пальчики ее левой руки остались в руке
Скачать<<НазадСтраницыГлавнаяВперёд>>